Гайд - парк "ВК" ("Вечерний клуб") 14 ноября 1995 г.
Любая власть - зло, выбирайте меньшее
советует член Конституционного суда
доктор юридических наук
Эрнест Аметистов
- Эрнест Михайлович, власти нас уверяют, что строят правовое государство, но у людей это вызывает скептическую улыбку. Всех переполняет ощущение правового беспредела и бесправия.
- Стоп! Так дело не пойдет. По всем правилам "хорошего тона", принятого теперь в средствах массовой информации, я тут же должен с вами согласиться и продолжить: "Да, действительно, жизнь ужасна, право рухнуло, законы мертвы". Словом, использовать весь "джентльменский набор" нынешней пропаганды. А я, извините, не соглашусь. Общая картина нашей жизни весьма пестра. В ней есть все. Нищета и богатство. Кризис одних отраслей экономики и процветание других. Хорошие законы и трусливые чиновники. Плохие законы и честные судьи. Самоотверженные защитники прав человека и полностью потерявшие стыд политики. И много чего еще есть в нашей жизни, кроме одного - монохрома: ее нельзя изображать одной краской - черной или белой. Но если только читать газеты, слушать радио, смотреть телевидение и не выходить на улицу, то можно утонуть в потоках грязи, которые они регулярно выливают на новою Россию. Сказать что-либо хорошее о современной жизни считается просто дурным тоном. И вот уже вполне процветающий гражданин с дачей на Рублевском шоссе и новым "Мерседесом" в гараже на вопрос журналиста: "Как дела?" начинает ругательски ругать все вокруг. Потому, что так принято, и потому, что он знает, что именно этого от него и ждут. Так что черная посткоммунистическая пропаганда так же далека от реальной действительности, сколь была далека от нее пропаганда коммунистическая, которая столько лет лгала о "счастливой" жизни советских людей. При всех ее недостатках, грехах и извращениях нынешняя политическая система остается пока что единственным гарантом российской свободы. Рухни вся эта система сегодня, завтра все ростки рыночной экономики и свободного предпринимательства, прав человека, многопартийности, независимости судов, свободы слова будут мгновенно раздавлены и перечеркнуты.
- Но российская интеллигенция всегда была в оппозиции к властям...
- Во-первых, не всегда. Вспомните советскую интеллигенцию. Во-вторых, интеллигенция была в оппозиции к тоталитарным режимам, а это совсем другое дело. Но зачем же рубить сук, на котором сидишь? Один довольно известный сравнительно молодой журналист с юридическим образованием и репутацией прогрессиста сказал мне недавно: "Победа коммунистов на выборах неизбежна, но бояться этого не следует, они ничего не смогут изменить". Я спросил, а не опасается ли он, что в случае прихода к власти коммунистов ему придется проститься с самым дорогим в его профессии - со свободой слова? "Но ведь это невозможно, - наивно воскликнул мой собеседник. - Есть Закон о печати, в конце концов есть вы - Конституционный суд!" Мне пришлось напомнить ему известный исторический факт: 25 октября 1917 года большевики совершили переворот, а уже 27-го вооруженные красногвардейцы пришли в редакции "буржуазных" газет и закрыли их. Что же касается Конституционного суда, то он уже получил от представителя коммунистической фракции в Государственной Думе уведомление о том, что после "смены власти вам будет предъявлен счет". Другой же депутат - бывший коммунист, ныне жириновец (между прочим, доктор юридических наук) удостоил меня особой чести, пообещав, что через год после их прихода к власти со мной расправятся персонально. Видя сегодняшнее бедственное состояние общества, многие мечтают о твердой руке, забывая при этом самую малость: когда "твердая рука" приходит к власти, то добровольно она ее потом никогда не отдает. И если сейчас вы можете ругать власть на любом перекрестке и имеете шансы сменить ее один раз в четыре или пять лет, то тогда вам останется выражать свое неудовольствие лишь на собственной кухне, и то без полной гарантии от доноса.
- Такая ли уж ценность - свобода, если реальная покупательная способность падает, цены растут?
- У людей удивительно короткая память. Всего четыре года прошло, и уже напрочь забыли об унизительных очередях, в которых мы проводили полжизни. Я вот храню "визитную карточку покупателя" и неотоваренные талоны на табак - высшее достижение развитого социализма конца 80-х - начала 90-х годов. А если сейчас у нас сохраняется изобилие, значит, им постоянно кто-то пользуется, и эти "кто-то" не только "новые русские". Для них хватило бы и десятой доли того, что лежит сейчас на прилавках (как это было раньше в закрытых валютных магазинах, обслуживавших прежних советских богатых). Но сфера торговли и бизнеса расширяется. О чем-то это говорит. Возьмем другую сферу - строительство. Я не экономист, но кто бы мне объяснил, что это за экономический кризис, если он сопровождается строительным бумом? Посмотрите, как возрождается Москва. Словно грибы после дождя, растут новые дома и реставрируются старые особняки, воскресают из пепла храмы. Пока наши горе - "государственники" вопят о гибели Отечества, подлинные патриоты делают дело. Я каждый день езжу мимо стройплощадки храма Христа Спасителя, он растет буквально на глазах. А три миллиона квадратных метров, сдаваемого каждый год в Москве жилья? Из них половина - бесплатного, муниципального для очередников. Это не факт? Скажите, разве все это только для очень богатых?
А теперь о том, кому нынешнее изобилие недоступно. По моим оценкам, у 35 - 40 процентов населения зарплата и пенсия (часто нерегулярно выплачиваемые) хронически не поспевают за ростом цен. Эти люди трудятся на госпредприятиях, в колхозах и совхозах, не способных выстоять в рыночной экономике. Не могут принять ее условия и многие люди в силу возраста, отсутствия способности, энергии. Новый мир со всеми его соблазнами кажется им жестоким, чужим и ненавистным. Бедные - основная социальная опора сил, которые хотят вернуть страну в ее прошлое. Поэтому материальная забота о нуждающихся должна стать главной обязанностью демократического государства, если оно хочет выжить.
- Раньше о них заботились...
- Не преувеличивайте эту заботу. Как можно было прожить на пенсию в 60 - 80 рублей, которую получало большинство стариков? Прибавьте пустые прилавки, с которых нечего было купить даже за эти гроши. Нищие и бездомные тоже не сегодня появились. Их гнали с центральных московских улиц, с вокзалов, но слово "бомж", между прочим, вошло в советский обиход еще в 60 - 70-х годах. Нынешняя жизнь действительно достаточно жестока, требует риска и ответственности. Но в ней есть одно важное отличие от прошлого: обретенная свобода дает право выбора, и прежде всего право выбора труда и занятий. Ведь раньше государство было единственным монопольным работодателем. И если вы были не в ладу с начальством, вам могли испортить биографию и навсегда оставить с волчьим билетом. А вспомните, через сколько унижений нужно было пройти, чтобы получить работу по совместительству? Одно время это вообще запрещалось для многих категорий служащих. Сейчас можно работать хоть в пяти местах. Что теперь гораздо труднее, так это получать деньги, ничего не делая. Разве что в госсекторе.
- Тем не менее рост преступности отчетливо свидетельствует о неблагополучии. Одни не платят сполна налоги, другие не стесняются уворовать "кило" гвоздей, третьи грабят общество на сотни миллионов, четвертые заказывают убийство, а пятые его исполняют... И возмездие зачастую не наступает. Почему же бездейственны законы?
- В новой России не было революции, не было чисток, люстраций, насильственной смены всего государственного аппарата. И это хорошо. Потому что за годы советской власти мы перевыполнили все планы по насилию и злодейству. Но такой "щадящий" подход привел к тому, что во всех звеньях государственного аппарата осталось множество людей, активно не приемлющих реформы и все с ними связанное. Не стали исключением и правоохранительные органы. Там достаточно много людей, тормозящих применение законов по чисто политическим причинам. Для них - чем хуже, тем лучше. Есть и другие причины бездействия этих органов. Хотя "телефонное право" осталось в прошлом, и закон создал достаточные гарантии независимости и судей, и прокуроров, но все ли они счастливы своей независимостью? Ведь независимость - это прежде всего ответственность и смелость. А такие качества не были популярными в советском госаппарате. Вот и раздумывает иной страж закона: сегодня я посажу за решетку мафиози или фашиста, а завтра они придут к власти, и что же со мной будет?
Но все же в сфере правопорядка, не все так плохо, нравы меняются к лучшему. Взгляните на статистику: согласно докладу Комиссии по правам человека только за один 1993 год суды рассмотрели около 25 тысяч дел по искам граждан к государству. Эти жалобы на действия государственных органов и должностных лиц в большинстве своем решены в пользу граждан. Комиссия считает, что такого количества дел мало по сравнению с общим числом гражданских дел - 400 тысяч за год. А я полагаю, что много. Ведь еще четыре - пять лет назад никто и мечтать не смел оспорить в суде действия начальства, а в прошлом году в одном из московских судов был выигран первый иск к Президенту России.
Изменилась сама структура гражданских исков. Если прежде это были главным образом трудовые и жилищные дела, то теперь обычными стали дела о защите прав потребителей, вовсе неизвестные в прошлом, и дела о защите чести и достоинства, которые тоже были редкостью еще несколько лет назад. Да и сама профессия юриста стала чуть ли не самой престижной. Значит, все-таки лед тронулся.
- Эрнест Михайлович, а вы не опасаетесь, что вас заподозрят в апологетике власти?
- Не опасаюсь. Я власти ничего не должен. С юных лет, задолго до того, как удалось прочитать "Мастера и Маргариту", я исповедовал "принцип Воланда": ни у кого ничего не просите, сами придут и все дадут. Я пальцем не пошевелил, чтобы стать судьей Конституционного суда. Меня даже не было в Москве в это время. Но вообще идеальной власти не бывает, это утопия. Любая власть - зло. Но зло необходимое. Речь может идти лишь о выборе между двух зол: между худшей и лучшей властью, между меньшей и большей степени свободы.
