11 декабря 1994 года Борис Ельцин подписал указ «О мерах по обеспечению законности, правопорядка и общественной безопасности на территории Чеченской Республики». В тот же день, вошедший в историю как начало «первой чеченской войны», на территорию «независимой республики Ичкерия» были введены войска.
А 12 декабря мы уже стояли на заметенной снегом Пушкинской площади, где проходил несанкционированный митинг, на котором Егор Гайдар заявил о жесткой антивоенной позиции ДВР. Его выступление легло в основу принятого тогда обращения:
«Мы, граждане России, собравшиеся по призыву демократических организаций, считаем попытку силового решения чеченского конфликта трагедией для нашей страны.
Кровь граждан России — чеченцев или русских — одного цвета. Мы не хотим насилия. Мы требуем переговоров и согласия. Мы не поддадимся на провокацию тех, кто хочет использовать сегодняшнюю ситуацию для дестабилизации государства, для свержения законной власти. Мы требуем от президента Ельцина отмежеваться от “партии войны”, выполнить свой конституционный долг по защите мира в России. Нет войне! Нет “партии войны”!»
Антивоенная позиция ДВР, публично, со всей определенностью заявленная на Пушкинской площади в Москве, абсолютно соответствовала нашим убеждениям.
Власть тому митингу не противилась, никто его не разгонял. Сами мы определили эту акцию как встречу избирателей с депутатами демократических фракций Государственной Думы.
Но вскорости в палату поступило ходатайство исполняющего обязанности Генерального прокурора о даче согласия на привлечение к административной ответственности депутатов Егоря Гайдара и Сергея Юшенкова — именно за организацию несанкционированного митинга. 20 января 1995 годы вопрос был включен в повестку дня. При ее обсуждении депутат Юрий Кузнецов (ЛДПР) предложил этот вопрос снять, поскольку «Комитет по безопасности сформулировал отношение к этим ходатайствам как к «исходящим от несоответствующего лица» или «поданным несоответствующим образом». Однако палата эт предложение отклонила.
Решили обойтись без доклада, потому что «всем ясна суть». Но тут слово взял Борис Золотухин и сообщил, что «фракция "Выбор России" поддерживает ходатайство исполняющего обязанности Генерального прокурора о даче согласия на возбуждение административного производства в отношении двух членов нашей фракции. Мы намерены цивилизованным путем, в суде, отстаивать свою правоту».
Да, именно такое решение приняли мы накануне на заседании фракции: ни один депутат не должен прикрываться депутатским иммунитетом, все должны отвечать по закону.
Удивительно, но факт: Госдума отклонила ходатайство и.о. Генпрокурора. За принятие соответствующего постановления проголосовал 131 человек. Кроме «Выбора России», это были также члены фракций ПРЕС, ЛДПР, аграрии, независимые и чуть-чуть (4 голоса) «Яблока».
Наиболее дружно проигнорировали голосование КПРФ, «Женщины России», ДПР и «Новая региональная политика».
А «фигурант дела о митингах» Егор Гайдар впоследствии неоднократно выступал за отмену депутатского иммунитета. Он утверждал, что в противном случае Госдума может превратиться в "самый высокопоставленный сходняк криминального мира".
Претерпев все сложности, неудобства, избыточные компромиссы, связанные с коалиционным характером партии "Союз правых сил", в 2008 году Егор Гайдар из СПС вышел, сделав недвусмысленное заявление.
Тому, кто знает Егора Тимуровича, понятно, сколь жесткая позиция кроется за его интеллигентными как всегда формулировками. Вот этот текст, опубликованный в свое время на сайте СПС.
Заявление Егора Гайдара
03.10.2008 13:47
Я знаю о дискуссиях в СПС по поводу будущего партии. С конца 2003 года не состою в руководстве партии в соответствии с решениями СПС о том, что сопредседатели партии в случае проигрыша на выборах вынуждены будут подать в отставку. При этом, будучи членом партии, поддерживал все принципиальные решения, которые принимали ее новые руководители.
Понимаю многих моих единомышленников, которые в сложившихся политических условиях, когда говорить о функционирующей демократии в России трудно, предлагают перепозиционирование СПС. Уважаю их мотивы и думаю, что они руководствуются благородными намерениями.
По опыту стран Восточной Европы, сохранение хотя бы формальной многопартийности может стать важной предпосылкой для мягкого перехода к реальной демократии.
Не считаю, что мое участие в этом проекте будет полезным для его успеха. Именно поэтому написал заявление о своем выходе из СПС.
Я принял на себя ответственность за тяжелые и непопулярные решения, которые были необходимы для того, чтобы выправить катастрофическую ситуацию, связанную с банкротством Советского Союза в начале 90-х годов. Это было сознательное решение. Связывать с моим именем надежды тех, кто хочет построить в России реально функционирующую демократию, мне кажется ошибкой.
